Когда я говорю из раза в раз, что я бы хотела, чтобы случилось что-то, что приведет к моей гибели, никто, кажется, не думает воспринять это на полном серьезе. Хотя куда уж серьезнее?
Когда я сажусь в маршрутку, вид которой не внушает доверия, я надеюсь, что разобьюсь.
Когда я захожу в здание, я надеюсь, что оно обрушится, и единственным погибшим под завалами человеком буду я.
У меня пока не хватает чего-то, чтобы оборвать эту цепочку уныния, а вот позволить случаю сделать это - легко. Загребать чужими руками не жар, но холод смерти - это я всегда могу.
Мне никогда не было так страшно жить. Я просто выцветаю день за днем, неделя за неделей. Летний загар уступает место болезненной бледности, а все моё существование заполняет страх.
Я надеюсь, что когда все закончится, я буду знать, что делать. И совсем хорошо будет, если из войны этого дома я выйду не совсем эмоциональным инвалидом.
Я теряю друзей.
Я теряю веру в то, что меня возможно любить.
Я. теряю. себя.